Иванов Яков Дмитриевич

Яков Дмитриевич Иванов 1884 года рождения, уроженец г. Харьков. Проживал в Харькове. Украинец, крестьянин по социальному происхождению, рабочий, беспартийный пенсионер.^{1 2} Работал токарем на Харьковском паровозоремонтном заводе.²

Впервые был арестован 3 декабря 1937 года за то, что, «будучи враждебно настроен против существующего строя, проводил контрреволюционную пропаганду, направленную против мероприятий партии и соввласти» (ст. 54-10 УК УССР).^{3 4} При обыске были изъяты паспорт, пенсионное удостоверение, профсоюзный билет, три фотокарточки.⁴

Если полагаться на запись допроса 17 мая 1938 года, Иванов не признал себя виновным и утверждал, что не проводил контрреволюционную троцкистскую агитацию. В ответ на заявление следователя о том, что Яков Дмитриевич лжет, Яков Дмитриевич добавил, что у него были высказывания «антисоветского характера, против соввласти и руководителей».⁵

Дело Якова Дмитриевича строилось на нескольких показаниях, включая показания его сослуживца, Михаила Григорьевича Белинского, который — вероятнее всего, под давлением — сообщил, что Иванов «высказывал контрреволюционные слухи о положении рабочих в СССР, доказывал среди рабочих, что жизнь за границей безусловно лучше» (допрошенный Белинский был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу).^{6 7}

В обвинительном заключении утверждалось, что Яков Дмитриевич Иванов «был связан с ныне осужденным племянником врага народа фашиста Троцкого — Седовым», «клеветал на соввласть и ее руководителей, восхвалял деятельность Троцкого».⁸

Дело, с 6 сентября 1938 года находившееся на рассмотрении Особого Совещания в Москве, было возвращено 8 декабря 1938 г. с требованием произвести дополнительное следствие.⁹

На повторном допросе 11 декабря 1938 года Яков Дмитриевич заявил, что «протокол от 17 мая 1938 года написан неверно, показания о своей антисоветской деятельности не давал т.к. таковой у меня не было».¹⁰

На вопрос следствия, почему он подписал протокол, если показания неверны, Яков Дмитриевич ответил: «Протокол от 17-V-38 г. мною не читался и никто мне не зачитавал, а когда мне 17-V-38 г. вызвали на допрос, то следователь Эйгорн дал мне подписан уже написаный протокол, я пытался прочест протокол но ничего не мог разобрат т.к. малограмотный почти не грамотный и когда я заявил, что я протокол не могу прочест, то следователь Эйгорн начал на меня кричат угрожат карцером и при этом говорил, что поставит на сквозняк. На меня страшно подействовали угрозы следавателя Эйнгорна и не прочитав протокол я его подписал».¹¹

Дело Якова Иванова было закрыто ДТО ГУГБ НКВД Южной железной дороги 16 декабря 1938 года (ст. 197 ч. 2 УПК УССР) с освобождением из-под стражи.^{1 12}

3 октября 1941 года Яков Дмитриевич был повторно арестован за антисоветскую агитацию.¹

В постановлении на арест утверждалось, что Иванов «резко антисоветски настроен, высказывается угрожающе в отношении органов Советской власти, с нетерпением ожидает прихода Гитлера, чтобы иметь возможность расплатиться со своими политическими противниками».¹³ На единственном допросе, состоявшемся 5 октября 1941 года, Яков Дмитриевич отрицал все предъявленные обвинения.¹⁴

В условиях военного времени был этапирован в тыл страны, в направлении Иркутска.^{1 15} Погиб 18 октября 1941 года во время пожара в селе Бутырки Уразовского района Курской области.¹⁵

Дело закрыто УКГБ при Совете министров СССР по Харьковской области 30 сентября 1958 года (ст. 4 УПК УССР). Яков Дмитриевич Иванов был посмертно реабилитирован преследовавшим его государством «за отсутствием состава преступления».¹⁶